Его большой палец нежно поглаживал руку Тома. Том робко улыбнулся. На обнаженной груди Билла сверкало несколько капель воды.
«Мне… мне холодно», - прошептал Том, его одежда насквозь промокла из-за сильного дождя. «Можешь взять что-нибудь», - улыбнулся Билл и, выпустив руку Тома, подошел к своему шкафу и вынул оттуда пижамные штаны. Он боялся признаться себе, что с нетерпением ждет возможности увидеть голую грудь Тома, поэтому рубашку он ему не предложил.
Билл с улыбкой протянул дрожащему Тому штаны. Он тоже трясся, но не от холода, а больше от возбуждения. «Ты не мог бы…», - спросил Том, пристально вглядываясь в его лицо. «О, прости», - Билл покраснел и быстро отвернулся. Он почти потерялся от мысли, что Том переодевается в его комнате, влажный от дождя и холода. Он хотел крепко прижать его к себе, подарить ему тепло, позволить своим губам задержаться на его коже. Билл вдруг страстно захотел, чтобы Том бежал в его венах, каждый сантиметр кожи жаждал прикосновений. Он услышал тихий звук и, повернувшись, увидел, что Том плюхнулся на кровать. Его тело было таким, каким Билл и ожидал, он был невероятно хорошо сложен.
Еще один громкий удар расколол небо пополам. Билл взглянул на потолок, опасаясь, что тот может обрушиться в любую минуту. «Я могу подождать здесь, пока гроза не закончится?» - тихий голос Тома звучал очень неуверенно. Билл кивнул и подошел к нему, стараясь спрятать свой страх. Если гроза закончится, то у него больше не будет повода заставить Тома остаться.
«Ты можешь…», - Билл посмотрел на ноги, его пальцы вжались в ковер – «спать здесь, если захочешь». Том благодарно улыбнулся, эта забота была невероятно трогательной. Билл присел рядом, и их глаза встретились. Все лицо Билла было в синяках, волосы промокли, но он все равно был самым красивым человеком на земле этим вечером, в это мгновение. Он всегда будет самой большой драгоценностью, которую Том когда-либо видел. Запекшаяся над верхней губой кровь напомнила Тому о сегодняшнем утре. Он представил, как наклоняется к Биллу и облегчает его боль, нежно целуя разбитый губы, и испугался собственных мыслей. Почему он так желал, чтобы Билл обнимал его? Не как друг, а как любовник.
Мальчики молчали, когда Билл накрыл их полуобнаженные тела одеялом. Они был посторонними друг другу людьми, но между ними было так много общего. Билл был минутой, а Том его шестьюдесятью секундами. Том еще никогда не знал мягкости такой кровати, пуховых подушек, пухового одеяла и… Простыни пропитались ароматом Билла, тот лежал рядом и для Тома его запах обладал сладким очарованием. Все другие его чувства тоже хотели быть наполненными до конца, единственное, о чем он мечтал, было видеть, слышать и осязать Билла.
Дождь за окном по-прежнему лил как из ведра, и гром продолжал петь свою сердитую песню. Том почувствовал, как Билл дрожит. Неужели он боится? Сначала Том не посмел, но потом все-таки сделал это. Его руки скользнули по спине Билла, и он сердечно зашептал на ухо: «Не бойся, скоро все закончится». Он успокаивал Билла, как маленького ребенка. Биллу захотелось заплакать от переполнявших его эмоций, ведь Том гладил его так, как это когда-то делала мама, он заставлял почувствовать себя в безопасности, почувствовать себя несокрушимым.
Билл медленно повернулся к Тому лицом. «Спасибо», - с искренностью прошептал он. Сначала он не хотел показывать свой страх, но сейчас ему было все равно, ведь он нравился Тому таким, каким был. Это было невероятное чувство безусловной любви. Биллу хотелось сказать тысячу разных вещей, но ни одна из них не могла описать его ощущений.
Прошлой ночью он брел один по улицам этого заброшенного городка. Изысканные джентльмены закрывались в спальнях своих любовниц, их жены в это время охотились за другими мужчинами на светских приемах. На улицах больше не было мужчин в костюмах, все бульвары заполонили отбросы общества. Некоторые из них смотрели на странного, хорошо одетого юношу, который точно не принадлежал их кругу. Но он их не беспокоил, они знали, кто он такой и даже кланялись ему. Все казалось Биллу нелепым и бесчеловечным. А тем же вечером к нему ниоткуда явился мальчик и занял все его мысли. Теперь этот мальчик лежал рядом с ним, и тепло его тела сводило Билла с ума, но он пытался бороться с этим, думая об угрозах отца.
Том тоже пытался бороться, убеждая себя, что он никогда не будет геем. Но любви плевать на твой пол, если в душе поселяется доверие и страсть. Они оба закрыли глаза и заснули, каждый в тайне мечтая об объятиях и страшась это сделать. Но во снах это было безопасно, и во снах они обнимались.

Мальчики кидали ветки в корзины, и Билл остановился, чтобы утереть пот со лба.
«Не привык работать?» - поддразнил его Том и бросил в Билла маленькую веточку. Она легко ударила по колену, и Билл притворился, что падает от сильной боли.
«Этим меня не купишь!» - засмеялся Том над спектаклем.
«Мне нужно утешение, мне больно» - крикнул Билл сквозь фальшивые слезы.
«Ничего подобного», - Том остановился, держа руки на талии, наслаждаясь разыгрываемой сценой.
«Ну ладно, мне не больно, но одежда запачкана грязной землей, поэтому мне плохо и меня надо утешить», - он широко улыбнулся Тому, который наклонился и протянул ему руку, чтобы помочь встать.
«Тебе надо было стать актером», - ответил Том, игриво похлопав Билла по плечу.
Звуки леса были так красивы и заставили Билла смешать реальность с воображением.
Он заметил, как Том смотрит на него, когда он снял свою шляпу и ветер стал развивать его волосы.
«Том… у тебя что-то к щеке прилипло», - он подошел к Тому.
Страсть, почему-то, вышла из-под контроля. Билл стоял так близко, что мог чувствовать дыхание Тома на своем лице. Рукой в перчатке он быстро смахнул грязь с его щеки. Прикосновение кожи к щеке заставило Тома покрыться мурашками с головы до пяток.
Они смотрели друг другу в глаза и забыли о семье Билла, которая была всего лишь в тридцати метрах от них. Билл открыл рот, но не смог произнести не звука, а только медленно облизнул губы. Том схватил его за руки и, повернув, резко прижал к дереву, стоящему сзади.

Ночь была спокойной, было тепло, никакого ледяного ветра. На Билле было надето сразу три свитера. Его сердце ныло от желания снова обнять Тома. Несмотря на то, что оба чувствовали себя смущенными и напуганными, им было так невероятно хорошо. Высокие деревья, казалось, давали Биллу безопасное чувство, что он невидим. Том уже был на месте.
Слова были не нужны, только страсть. Но Том нарушил тишину. «Спой мне, как в тот первый раз, когда я увидел тебя», - это было единственным, что сказал Том, когда они обнялись. От тихого голоса Билла у Тома закружилась голова. Его изумляло все, что касалось Билла. И его не волновало, если кто-то подумает, что это неправильно. Билл был самым сладким его грехом. Каждый звук ласкал слух Тома, мелодия была чистым волшебством. Губы Билла, выводящие слова песни, просто парализовали Тома. Они будто бы приглашали ласкать их.
Оба мальчика потерялись в своем втором поцелуе. Мир приоткрыл им такие стороны, которых они никогда еще не видели. Они хотели только одного - обнимать друг друга. Они упали на мягкую постель из мха, продолжая ласкать друг друга. С каждым движением было все сложнее остановиться. Каждый вздох, которым они обменивались, заставлял желать большего. Палец Билла скользнул к талии Тома, и Билл был удивлен, когда услышал, как Том застонал. Ему нравилось доставлять Тому удовольствие, это заводило еще больше.
Том закрыл глаза и откинул голову назад. Наслаждение ласками было настолько велико, что причиняло боль. «Я хочу тебя», - голос Тома звучал низко и убийственно сексуально. Губами он проделал дорожку от губ Билла к его шее и обратно. Этот мальчик так сладко пах, его аромат был как наркотик. Билл тоже очень хотел этого, но время было неподходящим, не так и не здесь. Билл улыбнулся, обнажая свои великолепные зубы. «Не так», - зашептал он на ухо Тому, - «завтра вечером».
Том посмотрел на Билла. Он лежал сверху и чувствовал, как тяжело бьется его сердце. Мысль о том, что Билл станет принадлежать ему, вознесла его до небес. Это чувство было необычайным. «Завтра вечером я подарю себя тебе», - глаза Билла искрились при свете луны. Взгляд Тома затуманился от слез. Этот вечер был только предвкушением того рая, в который это ангел пустит его завтра.