Чернота. Все вокруг было черным: мысли Билла, его душа, его кожа, его плач. Отец не останавливался. Он схватил Билла за волосы и швырнул к стене кухни. «Нравится одеваться девочкой, нравится?» - орал он. Билл ничего не мог сделать, он только лелеял надежду, что отец скоро остановит бесконечный град сыпавшихся на него ударов.
Секундой позже тот устал от побоев и присел на стул. Он уставился на хрупкое, истекающее кровью тело сына и зарычал. Обычно с этого момента начиналась стадия, когда он принимался сожалеть о сделанном и оставлял Билла в покое, чтобы не видеть последствий своих ужасающих действий, но только не сегодня. В этот раз Билл действительно заслужил.
Том спрятался за дверью и подглядывал в замочную скважину. Единственное, что он видел, это как мистер Каулитц сидел там с сердитым лицом и тяжело дышал. Он слышал, крики Билла и громкие сердитые вопли его отца. Первым желанием Тома было ворваться на кухню и выбить из головы Каулитца всю дурь, он уже взялся за ручку двери, но потом отпрянул. Он не мог потерять работу, иначе он снова оказался бы на улице. Без денег и … без Билла.
«Парень, зайди-ка», - закричал мужчина. Том одеревенел, настолько он испугался угрозы, спрятанной в этом голосе. Он кашлянул и зашел, стараясь выглядеть так, будто он ничего не знает о том, что случилось, но когда он увидел Билла, лежащего на полу без движения, то не мог скрыть испуга. «Позволь кое о чем тебя спросить», - проскрипел отец. Да, он был просто монстром. «Д-да, сэр», - Том старался не заикаться. Ему так хотелось подбежать к Биллу, который все еще молча лежал на полу. «У тебя есть подружка?» Том нахмурился и отрицательно покачал головой. «Тогда может быть парень?» - спросил отец с омерзительной улыбкой. «Нет. Нет, сэр», - Том старался не смотреть на Билла, который, казалось, пошевелился и задел рукой рану на лбу. Том заметил, как он поморщился, рана все еще кровоточила, и должно быть ужасно болела.
Этот человек только что избил родного сына, и ему было плевать, был ли он без сознания, чувствовал ли боль!
«Отлично», - удовлетворенно произнес мистер Каулитц. – «Потому что я ненавижу педиков, особенно таких, которые одеваются, как девочки», - он повысил голос, переведя взгляд на Билла. Том не смел пошевелиться, опасаясь, что любая его реакция будет неверно истолкована. Билл спрятал голову руками, подтянул колени к груди и всхлипнул. Его рубашка была разорвана. «Тебе ясно?» - Каулитц, видимо, наслаждался собственной властью. Он поднялся со стула и подошел к Тому. «Совершенно ясно, сэр», - закивал Том.
«Уверен, что нет возражений?» - вопрос был задан не с целью узнать, а с целью спровоцировать. «Нет, никаких нет, мистер Каулитц». «Тогда это тебе не нужно», - с дьявольской улыбкой отец снял с плеч Тома свитер Билла. «Я жду завтрак через полчаса», - ровным голосом произнес он.
Он уже направился к выходу, но потом присел на корточки рядом с Биллом. Билл попытался отползти, но уперся в стену. «Если я когда-нибудь еще увижу тебя в таком виде, то клянусь, ты узнаешь, что значит быть женщиной», - прошептал отец. Он поднялся и ткнул в Билла ногой: «Приведи себя в порядок, чертов неудачник». И медленно вышел за дверь.
Том схватил несколько салфеток и смочил их водой. Он подошел к Биллу и осторожно приложил салфетки к ране. «Нет, пожалуйста, уходи». «Разреши мне помочь», - голос Тома был полон сострадания. Билл покачал головой, его гордость и без того уже была уязвлена, но он не хотел, чтобы Том видел его в таком состоянии. Только не таким. «Я знаю, что это такое…», - Том пытался успокоить его. Он вспомнил свои полные ужаса ночи, когда родители были еще живы и отец бил его каждый вечер.
Билл печально посмотрел на Тома, его глаза припухли, а все лицо было в черных отметинах, но было неясно, то ли это остатки макияжа, то ли следы от ударов. «Не думаю, что знаешь», - Билл выпрямился и застонал. Ему хотелось пойти к себе. Ему хотелось исчезнуть, спрятаться ото всех. Спрятаться от этого мира. «Ты должен быть сильным. Я знаю, что ты сможешь», - слова Тома были такими деликатными и добрыми, но Билл возвел вокруг себя стену и не верил, что кто-то может на самом деле беспокоиться о нем.
«Ты меня совсем не знаешь», - прошептал он и поднялся. Том почувствовал, что Билл отстраняется от него, но Билл был прав, Том совсем его не знал. Но все-таки… между ними была какая-то связь, Том не мог четко объяснить это словами, просто… она была и все. Билл молча поднимался по лестнице, склонив голову и потирая руками челюсть.
«Билл?» «Просто оставь меня в покое, Том», - произнес он и исчез в своей комнате.
Остаток своего унылого дня Том провел, слушая ворчание служанок. Он не мог сосредоточиться на работе, спалил двух цыплят и испортил десерт. Все о чем он мог думать, был Билл, который заперся у себя в комнате, один. Целый день он боролся со слезами, слова Билла болью отдавались в его голове. «Ты меня совсем не знаешь», - это было неприятно, нечестно, он ведь просто хотел помочь. Он думал о том, что его никто не любит, он никому не нужен, мальчик-сирота, поваренок, который даже не умеет готовить, пустое место. Голова шла кругом, когда он месил тесто для хлеба, и он вздохнул. Его слезы смешивались с тестом, сегодняшний хлеб получится с горьким привкусом.