***
Рей остановился у тяжелого засова, сделал знак клиону. Страж одним мощным движением открыл засов, и тяжелые каменные двери расступились перед царем. Он вплыл в комнату.
Сын лежал на темном мху и спал. Рей подплыл ближе, присел рядом и склонился над спящим принцем.
Закрытые веки дрожали, рот был приоткрыт и губы едва подрагивали, то расплываясь в улыбке, то сжимаясь, отчего появлялась маленькая черточка на лбу. Рей не хотел заглядывать в сны сына, это было бы нечестно по отношению к нему, было бы посягательством на его свободу и Рей бы чувствовал себя вором.
Царь ласково провел рукой по волосам сына, засмотрелся. Вилли причмокнул во сне и перевернулся на другой бок. Царь мягко встал и тихо выплыл из комнаты.

От звука тяжелого засова Вилли вздрогнул и открыл глаза. Он понял, что отец приходил к нему. Вскочил, ринулся к закрывающимся дверям и заколотил руками: «Папа, открой!» Но холодные камни молчаливо оттолкнули принца, и он, бессильно упав вниз, тихо прошептал:.
– Ты не можешь так поступить со мной…

«Так будет лучше и для нас, и для Вилли – думал Рей, стараясь не обращать внимания на крик сына, – для всех. Так он переждет всё… так он будет спасен».

***

Том сидел на берегу и ждал. Он пристально вглядывался в черную темноту моря и ждал. Тревога, возникшая еще днем, когда они сидели с Георгом на берегу, не покидала его весь день – он чувствовал, что что-то случится или уже случилось.
Прошло больше часа, а Билла не было. Он встал, разделся и пошел в воду.
Подплыв к камню, ставшему за эти дни родным и почти одушевленным, он прижался к нему, будто камень мог приласкать, пожалеть, забрать тревогу. Каменная глыба молчала, и эта тишина была невыносимой. Том взобрался на валун и повернулся лицом к морю. Закат уже был кроваво-алым, а Билла все не было.
Том не мог представить, что могло произойти, но в глубине души надеялся, что водная гладь всколыхнется, и над водой появится улыбающееся лицо любимого. Но ровная, почти зеркальная гладь так же молчала, словно окаменев.
«А вдруг он ждет меня в гроте?» – мелькнула мысль у Тома, и он резко сорвавшись, вдохнул побольше воздуха в легкие и бросился в воду, сразу же нырнув глубоко,.
Он плыл, а вокруг было жутко и одиноко. Не было того восторженного чувства ожидания чего-то удивительного, когда он впервые плыл за Биллом.
Проплыв ущелье, он вынырнул, огляделся и поплыл к берегу.
Грот встретил молчанием. Казалось, даже цветы и сталактиты не смели заговорить с ним о том, что Билла здесь нет. Том грустно огляделся и сел на мягкую траву. Он провел рукой по травяному ковру – здесь они впервые полностью отдались во власть друг друга, не боясь никого и ничего, узнавая, изучая, здесь он впервые шептал слова любви и слышал не менее страстные от Билла, здесь они стерли грани между человеком и морским юношей, между морем и землей, между их такими разными мирами. Здесь они были единым целым, здесь они уверовали в то прекрасное чувство, так неожиданно вспыхнувшее между ними, которое теперь никому и ничему не в силах разорвать.
У небольшого камня он увидел краешек листа. Он поднял камень и улыбнулся – книги аккуратно спрятанные Биллом. Он вытащил их и начал листать.
Он сидел и вспоминал, как Билл рассматривал их и как по-детски открывал рот от удивления и восхищения, как хлопал ладошками и широко открытыми глазами смотрел на Тома, рассказывающего о мире людей.
Том не заметил, как стемнело вокруг.
А Билла всё не было…
Он бы мог вечно ждать здесь, но вдруг вскочил, вздрогнув от страха – а вдруг он приплывал к камню, пока он тут сидел. Том быстро спрятал книги обратно и, вдохнув побольше воздуха, нырнул.
Он плыл и не видел вокруг ничего, он боялся опоздать, ему казалось, что ноги и руки его отяжелели и не слушались, что плыл он так медленно, как земная черепаха движется по мокрому песку.
Проплыв ущелье, он быстро выплыл на поверхность и, отплевываясь, вгляделся в темноту. Все так же вдалеке виднелся горб одиноко спящего камня. Билла не было. Том расстроено выдохнув, поплыл к берегу.

Он одевался и каждые полминуты оглядывался. Все еще надеясь услышать, увидеть… Но Билла не было.
Солнце уже давно закатилось, расстроенное тем, что не удалось понаблюдать за полуночниками, темное море мрачно молчало, предвещая бурю. Том поежился от резкого холодного дуновения ветра, словно прогонявшего его с берега и напоминавшего, что его время кончилось.
Бросив последний взгляд на черную водную гладь, Том побрел домой. А душа плакала и кричала, томилась и задыхалась. Том шел и глухо рыдал, но эти рыдания уходили внутрь и только тяжелые вздохи были слышны в этой чужой тишине…

***

Странная мысль для человека, который собирается Билла запереть в четырех стенах.

Просто взял и запер((((( И Оаннес не пришел к Тому. Тому даже хуже сейчас, чем Биллу, он с ума сходит, пытаясь понять, что случилось. Знаю, что хочется волосы на себе драть в такой ситуации.

Ох, чувствую, что самое страшное только начинается(((

спасибо за проду)

да, неизвестность - самое противное испытание для человека... терпеть ненавижу это!

всем, конечно, сейчас мягко говоря, х*во, но "редкостная сволочь" не про Рея))) он отец и грозный царь, а цари не бывают неправы)))
Прода пишется, девоньки мои, правда со скрипом - не в смысле сюжета, просто хандрю я... осень...