Люциус, прости за флуд

вот сегодня всё и узнаешь
спасибо

Сегодня будет много

***
Когда удивление людей прошло, Густав рассказал, что Вилли под домашним арестом из-за того, что принц мало того, что ослушался отца и выплыл на поверхность раньше назначенного срока, а и имеет отношения с человеком. Густав посмотрел на Тома, тот только грустно ухмыльнулся и тихо произнес:
– Но самое страшное – что он может наказать Билли…
Увидев почти отчаяние в глазах друзей Тома, Густав еще раз отметил, насколько они любят его. Тогда на корабле он видел только страх в глазах людей и нежелание помочь своему, только желание спрятаться, и помнил, как те сделали шаг назад, увидев Густава, увлекающего их друга. Он тогда с чувством омерзения подумал, что люди – как подлые акулы, бросающие сородича в беде и что чувство дружбы и взаимопомощи им незнакомо. Но теперь он видел, что и люди совсем разные, как и они, обитатели моря…
– И ничего нельзя сделать? – тихо спросил Дэвид после долгого оцепенения.
Густав пожал плечами. Том тихо взвыл и поднял голову вверх.
– Но Оаннес всегда был большим придумщиком. За это его Фридерик и ценит.
– Ну где же он, этот Оаннес! – снова взвыл Том.
– Я же говорил, что он не может…
– Черт! Как же у вас все сложно!
Дэвид посмотрел на него задумчиво и спросил, повернувшись к Густаву:
– Что может заставить Рея переменить свое решение?
Густав немного подумал и сказал:
– Только скорая битва… Вилли не может быть там во время…
– Битва?… мдаа… – Дэвид думал, сжав голову. – Слушай, – он вскинул голову, – а что это за особое время, про которое ты говорил?
– В день полновластия луны, когда Крон и Рея могут выйти к своему народу, будет битва, один на один с воинами каждой из сторон. Все ждут этого давно. Крон будет наблюдать, и только он решит, кому помочь…
– Странно… Это же его родные сыновья, я правильно понял?
Густав кивнул.
– Тогда как он может позволить, чтобы они воевали?
– Так сложилось. Тритон другой. Он жаждет власти.
– Бл*! И тут не все слава богу. Все хотят одного – власти и денег.
Густав удивленно посмотрел на него.
– Ах да… деньги… Деньги – это власть…
Густав ничего не понял, но не стал задавать вопросы.
– А где будет это всё происходить?
– В золотой долине.
– Ну конечно, в золотой долине! – иронично усмехнулся Дэвид. – Как я не догадался. – А что за долина такая особая?
– Это граница между царством Рея и территорией Тритона, которую он сто лет назад отвоевал.
– Ни х*я себе! – Георг присвистнул. – Это Билл на сто лет старше Тома?
– И тебя, кстати, тоже, – усмехнулся Дэвид.
– Да какая разница… – проговорил Том. – Билл есть сейчас и всё…
– А ты что, тоже столетний? – повернулся Дэвид к Густаву.
Тот недоуменно выпятил нижнюю губу вперед и пожал плечами: ну естественно, какие вопросы глупые, что Дэвид улыбнулся.
– Мдааа… пипец…
– А сколько русалки живут? – казалось Георга интересовало только это.
– Мы бессмертны. Но и это только по велению Крона и Фридерика… В море это решает Рей. Обычно мы живем триста лет. Но бессмертие дарует Рей.
– Ни х*я себе! – Георг.
Они еще помолчали. Никто не мог предложить более-менее логическое решение создавшейся проблемы. Парни посмотрели на старшего, и Дэвид почувствовал, что они ждут его слова, но он сам не знал, что можно придумать, даже что сказать, чтобы успокоить их.
– Слушай, а нельзя так, чтобы Билл навсегда выбрался к нам?
Дэвид посмотрел на Георга, не понявшего, что задал самый нужный и правильный вопрос.
– Не знаю… но Оаннес там что-то говорил… Сегодня он мне скажет, как вызволить Вилли и…
Все ждали в напряжении.
– И? – нетерпеливо подался вперед Том.
– И еще он сказал, что постарается помочь вам… – Густав посмотрел на Тома, – тебе и Вилли…
Том сглотнул:
– Как?
– Сам пока не знаю. Он ждет меня. Я должен быть уже у него.
– Так плыви уже скорее к нему!
Густав улыбнулся, еще раз отметив, как они с Вилли похожи, даже в этом нетерпении.
– А э тот парень головастый. Человек. – не без гордости сказал Дэвид, но наткнувшись на строгий взгляд морского парня, тут же смущенно добавил:
– Ну… эээ…я хотел сказать, что умный он… очень… – и не сдержал улыбки.
Густав кивнул:
– Ну мне пора. И Том, Оаннес просил, чтобы Том был послезавтра здесь. Один. – Он серьезно посмотрел на двоих. – Это условие. Он сказал, что передаст тебе кое-что важное.
– Все нормально, – успокоил друзей Том. Повернулся к Густаву – Я буду один.
Потом подумал и спросил:
– А завтра?
– Завтра я скажу тебе всё остальное. Ну я поплыл? – почему-то буднично спросил Густав, будто сто лет знал этих людей, как обычно говорил Шерману и Вилли, когда они прощались до завтра.
Люди дружно кивнули и встали. Густав привстал на руках, перевернулся через правое плечо и в мгновение очутился в воде. Люди пошли за ним. когда все вошли по пояс в воду, Дэвил протянул руку:
– Был рад знакомству.
– Я тоже, – пожал руку морскому парню Георг.
Густав ощущал какое-то спокойствие и нечто теплое. Он улыбнулся и повернулся к Тому. Тот молча обнял его и постоял так несколько минут, потом отодвинулся и сказал тихо:
– Не забудь передать ему… что сказал в гроте…
Густав кивнул и откинулся на спину, разведя руки в стороны, широко взмахнув хвостом и громко шлепнув им по воде, окатив брызгами новых друзей.

Трое еще долго стояли и махали руками, хотя уплывший и не видел их, до тех пор, пока тот совсем не скрылся из виду.

– Пошли, - хлопнул по плечу тома Дэвид, и друзья тихо побрели домой.
Всю дорогу они молчали, каждый думая о своем.

Тут он услышал звуки раздвигающихся дверей и вскочил. Оаннес.
– Кулон Крона творит чудеса. Но времени у нас мало.

***

***
Он слушал рассказ Густава о встрече с людьми, друзьями Тома, с напряжением. Его глаза горели, и Густав видел, как жадно он ловит его каждое слово.
Когда тот закончил, Оаннес будто очнулся и серьезно посмотрел на парня.
– Значит, так. Слушай внимательно и передай ему всё слово в слово.

***

– Да сядь ты в конце-концов! – раздраженно прикрикнул на Георга Дэвид, и Георг тут же бухнулся на диван.
Тихие переливы доносились из комнаты Тома. Друзья переглянулись.
– А мы его отпустим?…одного… – осторожно спросил Георг.
Дэвид тяжело посмотрел на него и, вздохнув, опустил на ладони лицо.
– Дэйв, – зашептал, подавшись всем телом к нему, Георг, – а давай мы незаметно пойдем за ним…
Дэвид осуждающе посмотрел на него.
– .. нуу… чтобы быть в случае чего рядом, – Георг пожал плечами – что тут такого-то. Мы ж друзья. А вдруг с ним что-нибудь случится, и его утащат в море!
Дэвид на этот раз задумался. Потом посмотрел на него и еле слышно ответил:
– Только виду не подавай. А то ведь догадается, черт!
Георг кивнул и посмотрел в сторону комнаты Тома.

***

Густав слушал, широко раскрыв рот и глаза. Все, что говорил Оаннес, было для него знакомо. И неправдоподобно. Он слышал историю Йоганна и Лило сто раз, но не мог поверить что сам будет причастен к подобному. Незнакомые слова он беззвучно повторял, чтобы запомнить.
Закончив, Оаннес протянул ему небольшой круглый гладкий сосуд, на который Густав смотрел как на нечто взрывоопасное, что люди бросали в море и отчего умирало все живое вокруг. Он взял его трясущимися руками и крепко обхватил пальцами.
– Давай. С богом. – Оаннес обнял парня.
Густаву всегда было странно, что Оаннес все время вспоминает какого-то Бога, в последнее время особенно часто. Значит, волнуется.
– Я сделаю это ради Вилли, – сказал Густав и выплыл из пещеры Йоганна.

Солнце медленно катилось за горизонт, небо над морем было кроваво-красное, облака, обрамленные красно-золотистыми нитями, казались неподвижными. Скалы, выделявшиеся на фоне заката, были похожи на плоские картонные темные треугольники с заостренными концами. Казалось, все вокруг замерло вместе с Томом в ожидании.

Когда вдали показалась голова Густава, он нетерпеливо вскочил и побежал в воду, забыв снять одежду.

Подплыв ближе, Том даже не поздоровавшись, молча смотрел на морского гонца и ждал. В глазах Густава читалось волнение и страх.
– Что? Говори же, не томи.
– Завтра …вечером… как обычно…
Тому казалось, что Густав говорит медленнее, чем обычно, и его паузы просто раздирали Тома изнутри. Но он все так же смотрел и слушал, сжав под водой руки в кулаки.
– … приплывет Вилли…
Том взвыл, закрыв руками лицо, как будто хотел скрыть растянувшуюся по всему лицу улыбку.
Успокоив дыхание, не отнимая рук от лица, он тихо произнес:
– Продолжай.
– Ты должен дать ему выпить это… – Густав вытащил руку из воды и протянул сосуд.
Руки не хотели разжиматься, так крепко держал он его все время, пока был в пути, гребя одной рукой, делая сильные взмахи хвостом, с тех пор, как Оаннес вручил ему это. Теперь он чувствовал, что пальцы рук слегка затекли.
Том отнял ладони, медленно разводя их в стороны, и заворожено смотрел на то, что протягивал ему Густав.
– Это зелье Голотурии… Она это сделала совсем недавно… И только второй раз в жизни…
Том не слушал и не слышал – какая-то Голотурия, зелье… Он все так же глядя на сосуд, медленно и бережно взял в руки круглый пузырек и держал его в раскрытых ладонях, как хрупкую драгоценность.
– … Вилли должен выпить его и… и… В общем, ему будет плохо… очень плохо… больно… Но у него будут ноги, как у тебя…
Том ошарашено и неверяще посмотрел на Густава, потом сжал в ладонях гладкий пузырек и прижал к груди, не в силах сдерживать улыбку.
– Ему будет очень плохо… – еще раз повторил Густав, как будто Том его не слышал. – Он даже может… умереть…
На лице Тома изобразился ужас.
– Но Оаннес сказал, что все будет хорошо. Голотурия хорошая колдунья.
Том кивнул, сам не понимая, зачем, просто хотелось верить в то, что говорил морской друг.
– Ты должен взять этот… покрыватель… ну, чтобы укрыть Вилли после… после превращения…
– Покрывало, – еле выдохнул Том, приходя в себя и уже что-то соображая.
– Он будет без сознания несколько часов…
Том открыл рот, но ничего не сказал.
– Еще он сказал, что ты должен приготовить теплый напиток… Эмм… ну что вы пьете всегда?
Том судорожно начал думать: что же, черт! не сок же и тем более не.. теплый…
– Чай!
– Да! Точно. Чай. Когда Вилли …очнется, ты его сразу и дай.
– А какой? Любой?
– А я откуда знаю. Он не сказал. А что, он бывает какой-то другой?
– Нет… то есть да… то есть.. Да, я понял. – Том тряхнул дрэдами, отгоняя ненужные сейчас мысли.
– У него будут ноги…. – как-то задумчиво произнес Густав и посмотрел на берег. Том оглянулся, но никого не увидел.
– Том, ты должен быть один, – строго посмотрел на человека Густав и снова посмотрел на берег.
Тот кивнул:
– Конечно. Я помню. – Голос Тома дрожал и выдавал волнение.
– И еще… – Густав замолчал, поджав губы.
– Что? – испуганно произнес Том.
– Ему будет очень больно ходить по земле… на…на эти…
– Пятки?
– Да. Ты должен быть бережен с ним. – Густав еще раз пытливо посмотрел на человека, словно не не веря, справится ли он.
– Я понял. Я буду очень бережен, – совсем тихо прошептал Том.
– И еще…
– Господи! Сколько у тебя этих «еще»!
Но Густав как будто не услышал его:
– Ровно в полночь он снова станет тем, кем был…
Том чуть не выронил сосуд их рук, и Густав испуганно подхватил его руки.
– Как? – хриплый шепот ударился о ночную тишину.
– Ну это же тебе не сказка, – грустно хмыкнул Густав. – Зелье действует от полуночи до полуночи. Так что уже вечером ты должен привести его сюда и так же, чтобы никого не было. Это главное условие…
Том закрыл глаза – ему только что подарили надежду, дали пропуск в жизнь дальше, и тут же отняли, даже не дав насладиться подарком. Он открыл глаза, страдальчески посмотрел на Густава и спросил:
– Он … потом… вернется ко мне?... Как раньше?... – он сглотнул подступивший к горлу комок.
Густав пожал плечами. Он видел, какую боль принесли последние слова человеку, и ему стало жаль его. Нет, он ему уже не казался слабым двуногим существом. Напротив, он видел, как тяжело ему справиться с этой болью, но он держался, и видел, насколько тот готов пойти на всё ради своего любимого. Ради его Вилли.
Он ласково тронул его за плечо и сказал:
– Но у вас будут эти сутки… – и улыбнулся.
Том наклонил голову в сторону руки Густава и, благодарно прижав щекой, прошептал:
– Спасибо. Спасибо тебе.

Когда Густав повернулся, чтобы уплыть, Том окликнул его?
– Густ!
Тот повернулся.
– А Вилли уже… его выпустили?
Густав отрицательно покачал головой. Потом уже с улыбкой крикнул:
– Этим займется Оаннес. А если он что-то обещает, то всегда делает.
Густав подбадривающее кивнул ему, помахал рукой и скрылся, взмахнув над водой сильным хвостом.
Том улыбнулся, сморщившись от разлетевшихся брызг и еще некоторое время стоял в воде, прижимая к груди драгоценный сосуд.

Домой он брел, не чувствуя, как вода струями стекает с одежды, как потяжелели и совсем свисли на бедра мокрые широкие джинсы, как капала вода с так же отяжелевших дрэдов и стекала по плечам, как прилипла мокрая ткань футболки и холодный ветер обдавал его всего. На груди было тепло от того крохотного пузырька, который он крепко прижимал к себе.
Он шел и улыбался, не замечая, как за ним, украдкой, пригибаясь, перебегая их стороны в сторону, шли его неугомонные верные друзья.

Зайдя к себе в комнату, прикрыв коленом дверь, Том бережно положил сосуд на подушку, не отводя глаз, словно он мог пропасть, снял с себя всю мокрую одежду, и забравшись под одеяло, бережно взял в руки пузырек, зажал его между ладонями, положил сложенные вместе руки под щеку и провалился в сон.

Он спал, как ребенок, и не слышал ни тихо вошедших друзей, не видел того, как Георг осторожно поднял с пола его мокрые вещи, не почувствовал того, как Дэвид аккуратно поправил одеяло, прикрывая открывшуюся спину, и как тихо они вышли из комнаты.

***

***
Том ушел к себе. Георг выжидательно смотрел на Йоста. Тот на него. Георг понял и покачал головой:
– Как хочешь, но мы не имеем права, Дэйв. Это нечестно. Он нам верит. Я – сделал он акцент – не пойду.
Дэвид понимающе кивая головой, как китайский болванчик, стоял посреди комнаты и смотрел в пол. Потом вздохнул:
– Ну ладно. Будем надеяться, что с ним ничего не случится. Тем более что сегодня никто уже не придет…вернее, не приплывет оттуда… Черт, а как бы хотелось увидеть этого Билла…
Потом посмотрел на Георга и задумчиво и медленно произнес:
– … который нашего Тома так охмурил.

***
Том ревностно окинул взглядом комнату.
Чистота и порядок. На тумбочке небольшой коробок, который он купил специально для жемчужины, которую ему подарил Билл, изящная ваза из зеленого цветного стекла, в которой были три лилии, – он купил их сегодня днем, как только проснулся. Ему всю ночь снились эти белые лилии. И Билл… Он не был знатоком в цветах, более того, был равнодушен, когда выбирал и дарил девушкам. Но эти цветы вдруг приснились ему, и Том думал, что это неспроста. Он вообще стал придавать всему значение, что так или иначе относилось к Биллу или чувствам, связанным с Билли.
Широкая кровать была аккуратно застелена темно-зеленым шелковым покрывалом, свисавшим к полу и задевавшим мягкий ворс молочного цвета ковра. У мягкого кресла такого же цвета, покрытого зеленой накидкой, стояла тумба из светлого дерева, на которой стояла высокая причудливо изогнутой формы лампа с зеленым шапкой-колпаком, из которого выглядывала белая удлиненная с острым концом лампочка.
С другой стороны кресла стоял столик, из такого же дерева, что и тумба. Перед кроватью в стенной нише был большой плазменный экран телевизора, под которым в такой же нише стояли аккуратно сложенные Томом, словно книги на полке, DVD-диски.
– Господи, он будет здесь… – прошептал Том, падая на кровать спиной и закрывая лицо руками.
Он не мог поверить, что такое вообще возможно. Но сердце, которое гулко и часто билось, кричало о том, что это правда и это чудо произойдет уже скоро, очень скоро. Как ни старался Том успокоиться, сердце билось и учащенный пульс отбивал ритм по всему телу.
Вдруг он сел на кровати – а что он будет есть? ведь он же не может весь день быть без пищи.
Том вскочил и побежал к двери, но резко остановился, взявшись за ручку. Черт, Дэвид и Георг догадаются. Выдохнув, успокаивая себя, он вышел.

Дэвид колдовал на кухне, а Георг смотрел по телевизору какую-то музыкальную передачу и жевал яблоко.
«Яблоко – подумал Том. – Он такого никогда не ел» – и улыбнулся. Георг взглянул на друга и приветливо кивнул, приглашая к себе. Том мотнул головой и пошел на кухню.
– Мм, как вкусно пахнет, – наигранно весело сказал он и прошел к холодильнику. – Да у нас тут ничего нет! Дэвид, давай я схожу за продуктами?
Дэвид глянул на парня, что-то мешая в миске, и, не отводя глаз, сказал:
– Ну сходи.
Том радостно кивнув поджав губы, вышел из кухни, стараясь сдержаться от того, чтобы не выскочить.

***