Вытягиваясь на кровати, чтобы забраться в бездонный карман джинсов за телефоном, выуживая его наружу и фыркая при виде имени Георга на экране, нажимая на кнопку «ответить», Том серьезно подумывал о том, что бог все-таки, кажется, есть. Не испытывая ни малейшего желания подрываться и мчаться в бар отеля, где призывающие разделить компанию парни, похоже, на сегодня засели устойчиво, он был благодарен провидению за этот звонок и эту минутную передышку до чертиков.
Отвечая Георгу в тон, слушая его треп и глубокомысленно хмыкая в нужных местах, он торопливо перебирал собственные ощущения, силясь навести порядок хотя бы там, хотя бы – поверхностно, собрать себя в кучу и понять, наконец, что происходит. Потому что ощущения кричали, зашкаливаясь на визге – Билл не играет, а привычка и благоприобретенный опыт вопили – такого просто не может быть. Том склонялся поверить ощущениям, он уже истосковался по возможности поверить именно им. В то, что по какой-то дебильной невнятной причине все, что Билл успел только что выболтать – настоящее, и то, что сейчас он сидит, рассеянно разглядывая потолок, слушая голос брата, и его лицо отражает смутными вспышками эмоций именно то, что Том вкладывает в интонации – господи, будто в зеркало смотришься – настоящее тоже.
От этой мысли теплело внутри, и плыла к чертовой матери голова с ее опытом и привычками, а советовать Георгу удачного завершения ночи чуть ли не впервые за долгое время хотелось без ноток сарказма.
Том сел на кровати и возбужденно качнулся вперед, не переставая болтать в трубку и прижимая ее к уху, ухватился за собственное колено, чувствуя, как пальцы Билла накрывают ладонь и принимаются вредными мелкими движениями исподволь царапать чувствительную кожу ногтями – Том подобных царапок не выносил и уже тучу раз успел это и проговорить, и в крайних случаях прорычать. Собственно, Билл потому их себе и продолжал позволять – игра «достань брата до печенок» котировалась в его личном перечне наилюбимейших, неизменно болтаясь где-то в первой десятке.
Выдав максимально потяжелевший взгляд, Том перехватил его руку и вывернул, сжал запястье, лишив возможности дотянуться до своей ладони ногтями – Билл, запрокинув голову, зашелся беззвучным фырканьем, признавая тактическое поражение. Рассеянный угловой отсвет от экрана мобильника скользнул по его лицу, выхватывая знакомые черты, высвечивая то губы, то скрытое волосами ухо, то…
Том остолбенел, на мгновение перестав дышать.
На скуле Билла темнел, выделяясь отчетливым пятном, наливающийся синяк.
Четкий след от удара, еще не перекинувшийся на глаз – так вот что ты прятал здесь в темноте, свет тебе погаси, выдохнула закипающая холодом ярость. Голос Георга исчез, будто выключившись, Том не очень помнил, как и когда молча нажал на «отбой», но, видимо, все же нажал, потому что уже в следующую секунду чуть не оглох от воцарившейся тишины.
Рука сама бесцеремонно дернула Билла за подбородок, поворачивая лицо, вторая беспощадно поднесла почти к самой скуле светящийся экраном мобильник. Из Билла словно выпустили весь воздух – он замер, обреченно и даже как-то испуганно, усталость и вызов в напряженно сжатых губах.
- Кто? – сквозь зубы выдавил Том. Веселость с него как рукой сняло.
Билл выразительно дернул головой, сбрасывая хватку, и закатил глаза.
- Угомонись, - тихо процедил он.
Фанатки? Да ерунда, они вместе приехали в отель, если бы что-то было раньше, Том бы заметил. Это уже здесь, сейчас, вечером, только что. Кто-то, у кого хватило бы наглости, у кого… кому Билл бы позволил. Не поднять на себя руку, нет – но позволил бы дойти разговору вот до такого, а потом не смог удержать.
- Бен? – отрывисто спросил Том. – Или Дэвид? Кто?
Билл уставился на него, как на буйнопомешанного.
- Ну?! – с нажимом повторил Том, выключая телефон и с маху швыряя его на кровать.
Подавляя желание сгрести брата за грудки и подтащить ближе. Заставить смотреть себе в лицо и не отворачиваться, и…
- Бля, - с усталой опаской косясь на него, проговорил Билл, машинально прикрывая скулу. – Том. Ты охуел? Угомонись, я что, об угол удариться не могу?
- Об угол, - с угрюмой недоверчивостью повторил за ним Том.
- Споткнулся о сумку и ебнулся, чуть мордой в столик не приземлился.
- И руки выставить при этом не смог.
- Не выставил бы – вообще бы без глаза остался. Том, да бля!
Кулак с силой врезался ему в грудь – злится.
И – господи, вот же ночка-то – снова не врет. Ложь в исполнении Билла Том пока еще отличал, если брат что-то не хотел говорить, он просто об этом не заговаривал, или высмеивал собеседника, или переводил разговор – океан целый способов, захлебнуться в нем можно, Том и сам большинством из них виртуозно владел. Но на прямую ложь брату Билл раньше не шел, даром что остальным врал, не краснея и не бледнея.
С близнецом он разрешал себе разве что игры, но это другое совсем. Билл не играл и сейчас тоже, и от крепнущей мысли – ничего страшного, мне просто опять померещилось – накатывало такое облегчение, что подкашивались колени.

Написала так, потому что мне неясно, разделяет автор позицию Тома или нет.

Sleepy,

И мне не верится)))
Том уже и правду ото лжи отделить не может, хотя думает обратное((((
Мне даже понравилось то, что так много мыслей. И главное - классных мыслей.)
Покопаться в их чувствах можно, поанализировать)))
Мне Билла жалко больше, чем Тома.
Только вот еще интересно - кто же виноват в том, что они отдалились. Только ли Том?..
Монолог Билла даже немного страшно читать было - неужели все так плохо?
Или просто накипело, а синяк стал финишем?.. оО
Короче, вопросов много)))
Спасибо) Буду ждать проду)